Похождения бравого рядового Гувер - Страница 117

117

Стив улыбнулся.

— Уверен, с Меридой ты справишься, если что, и с самолетом тоже. Удачи.

Он ушел, оставив ее в темноте. Сверху недовольно свесилась Гувер, сверкнув стеклами пилотных очков.

— Мэм, залезайте, нечего зря топливо жечь!

Пожав плечами, Татьяна легко забралась в кабину, бронестекло за ней опустилось. Гувер принялась плавно и уверено выводить самолет. Неприятно было оставаться с ней один на один, но Татьяна давно уже привыкла делать неприятные вещи. Она смотрела вниз, на темную землю с капельками огней, пока она не скрылась под крылом. Татьяна думала. Обо всем, что было, и обо всем, что будет, и не видела для себя иных путей, кроме того, который избрала. Гувер тоже молчала, но это молчание не тяготило. Наконец, они стали снижаться.

— Наденьте, мэм, тут холодно.

Гувер вытащила откуда-то из-за кресла большую кожаную куртку. В кармане у нее лежали перчатки, а в рукав была запихнута шапка-ушанка. Самолет плавно опустился на крышу какого-то здания, чуть дрогнул, касаясь шасси крыши.

— Прилетели. — Сказала по-русски Гувер, выбираясь из кабины. — Пошли.

Акцент у нее почти пропал, сказывалась то ли практика, то ли что-то еще. Татьяна выпрыгнула на бетонную крышу и с наслаждением вдохнула зимний воздух. По крайней мере, здесь был снег. И много. Он пушистыми хлопьями падал с черного неба и кружился внизу в свете одинокого фонаря. Остальные его братья были разбиты.

— Где мы?

— На Аляске. Надо спуститься.

Чердачная лестница была открыта, Гувер запрыгала вниз по ступенькам. Пахло кошками, мочой и сигаретами. В подъезде было темно, но агент Михайлофф уверенно ориентировалась в пространстве. «Шпион и без глаз не ослепнет» — любил приговаривать старшина Петрищенко.

На улице дышать стало полегче. Гувер нагнулась, сгребла горстку снега, слепила снежок и с размаху запустила в стену, так, что он брызнул во все стороны. Потом подпрыгнула, оторвала свисающую с козырька подъезда сосульку и задумчиво лизнула, потом принялась грызть.

— Кла-а-асс! Вот это снега здесь! А почему не холодно? Я думала, будет холоднее.

Татьяна молчала, не отвечая. Гувер закончила с сосулькой, оторвала другую и, посасывая ее на ходу, целенаправленно зашагала вверх по улице. Татьяна пошла за ней, держась на некотором расстоянии. В голове было пусто, но не глухо, а приятно. Она любила зиму.

— Куда мы идем?

— Поди знай. — Таинственно отозвалась Гувер. — Скоро придем. Вон уже и вывеска светится. Хоть что-то здесь светится.

Татьяна машинально кивнула, отметив магазин ПРОДУКТЫ. И только потом до нее дошло, что буквы были русские. Перехватило горло, шпионка встала, как вкопанная, уставившись на надпись. Гувер уже исчезла за прозрачной дверью, звякнув колокольчиком над входом, прошла к прилавку.

— Нимирофф. Столичная. Смирнофф. Банку шпротов, батон, икру красную, вон ту. И сок апельсиновый.

— Поздно уже, приходите завтра. — Отрезала толстая продавщица в грязном голубом фартуке.

— Ну пожалуйста! — Заныла Гувер, простирая по прилавку руки, под одной из которых синела тысяча. — Снежный бой за посадками, сдохнем же все от холода!

— Тебе восемнадцать-то есть?

— Мне двадцать уже!

— А паспорт с собой?

— Танька! — Раздраженно крикнула Гувер, и Татьяна вздрогнула от этого окрика. — Поди сюда, тебе-то точно меньше не дадут!

Агент Михайлофф, а точнее Таня Михайлова, внутренне замирая, прошла в магазин, скользя глазами по полкам с крупами и консервами. Все неказистое, но такое вкусное. Взять бы манки… и гречки… и черного хлеба. По нему она скучала больше всего.

— Девушка, вы чего? — Заволновалась продавщица.

— Парень ее кинул. — Доверительно сообщила Гувер. — Вот и берем…

— Вот дурак! — Ахнула женщина, разглядев, наконец, красоту Татьяны. — Такую-то…

— Ну, так дадите? — Прервала ее Мерида.

— Да уж чего там. — Продавщица быстро спрятала тысячу в карман передника. — Ради случая… пакета лучше два возьмите, у одного ручки порвутся.

— И буханку черного. — Хрипло сказала Татьяна.

— Так вчерашний, девушка. Заходите с утра, свежий подвезут.

— Не важно. Дайте.

— А вы не местные что ли? — Продавщица подала Татьяне хлеб. — Говор у вас какой-то…

— С Прибалтики мы. — Подмигнула Гувер. — Проездом.

— Почему ты сказала, что мы на Аляске? — Спросила Михайлофф, объев с буханки всю корку.

— Сюрприз-сюрприз! — Бодро отозвалась Гувер, звякая пакетами. — Погодите, это не все.

— Нас скоро заберут. Мне нельзя пересекать границу.

— Почем они знают, что это вы.

— Ты не знаешь нашу разведку. Твой самолет скоро обнаружат. Любое пересечение границы фиксируется.

— Нас не зафиксируют. Нас уже не зафиксировали. Никто не знает, что мы здесь. Кроме Стива, конечно. Так что если вы не вернетесь, все подумают, что ваши вас убили и по-тихому скинули в шахту лифта.

— Где ты так выучила русский?

Гувер таинственно усмехнулась, не став распространяться, что элементарно два последних месяца лазила Татьяне в голову. Причем о Дантоне там почти ничего не было, что не могло не удивлять, все-таки они встречались несколько лет. Зато было много работы, вранья, травм, Кейджа, Кри и русских. Целая куча маленьких беспокойных русских в голове у агента Михайлофф носились с топорами за старушками-процентщицами.

Их уже ждали.

— Наконец-то! — Заревело сразу несколько голосов.

Толпа парней и девушек поднялась с поваленных деревьев и облепила их. Они отняли пакеты и куда-то унесли.

117